– Ты смотри, Мика…

И тут она обмерла, даже зажмурилась. Неужели Женю кто-то увидел?

– …чтобы к тебе не забрались сюда. Мне сегодня обещали заплатить за одно хорошее дельце, я, пожалуй, куплю тебе железную дверь. Ты как, не против? А то еще украдут мою маленькую Мику, – и он, схватив ее за руку, усадил к себе на колени.

Ей так захотелось рассказать ему про задушенную женщину в отеле, но она не посмела.

– Что там с отелем? Помнишь, Женя просила тебя узнать?

– Ах да… Кстати говоря… Совсем вылетело из головы. Отель «Пьеро» принадлежит… – тут он усмехнулся, качая головой, – Залетаевой Евгении Борисовой.

– Борисовне, – машинально поправила его Женя, покрываясь мурашками, да так, что даже корни волос зашевелились. Господи, подумала она, а ведь этот отель и правда принадлежит ей, Жене!!!

– Вот только я не понял, зачем она обманула меня.

– Понимаешь, ей этот отель подарил муж, он умер, а документы на этот отель она найти не может. Вот она и приехала все узнать. Теперь понял?

– Да, история… – Милен потер ладонью лоб. – И у нее документы украли.

– Вот именно! Представляешь, как ей трудно? Муж умер, на ее детей покушались, стреляли… Они совсем маленькие…

– Стреляли?

И Мика, которая раньше и не собиралась рассказывать Милену историю Жени, выложила ему откровенно, как близкому человеку, о стрельбе в детской, о том, как Женя спрятала детей, а сама прилетела в Варну, чтобы разобраться с отелем. И, рассказывая об этом, страдала, что выдает тайну подруги. Но и остановиться уже тоже не могла – все-таки беседовать с Миленом было куда приятнее, чем потеть с ним в постели…

Зато сейчас, когда он знает, кто такая Женя, что является хозяйкой отеля в самом центре Варны, быть может, он и уважать ее начнет, а там, глядишь, расстарается и найдет ее паспорт, надеясь на вознаграждение.

С мыслью, что Женя, узнав о том, что Мика поделилась с Миленом, все же простит ее, Мика принялась варить кофе.

На Варну опустился золотой закат. Все вокруг стало оранжевым, золотистой охрой пылали даже стены домов. Такая красота, роскошь красок, сладкий аромат цветущих лип, разлившийся по всему городу, крики гларусов – разве в таком месте можно думать о чем-то плохом? Жене казалось, что все люди вокруг, кроме нее самой, разумеется, счастливы и находятся в каком-то блаженном оцепенении. Даже собаки, дремавшие на зеленых лужайках бульваров или в тени маленьких магазинчиков или кафешек, казались счастливыми и уж точно сытыми.

Женя остановилась перед воротами в отель. Улица была пуста. Ни тебе полицейских машин, ни самих полицейских, ни зевак, вообще никого. Или же жители улицы узнали о произошедшем здесь убийстве и спешно, как во время чумы, покинули этот район, либо полицейские довольно быстро управились, сделали свою работу, да и разъехались по домам и теперь ужинали своими твердыми, щедро сдобренными чубрицей и соей котлетами и баницей с кислым молоком.

Женя позвонила. Почти сразу же на пороге появился Георгий. Увидев Женю, он вдруг хлопнул себя ладонью по лбу: мол, вспомнил – и быстрым шагом бросился ей открывать. Он по дороге принялся охать и просить у нее прощения за то, что не позвонил. Взял вежливо за руку и провел в свою приемную, усадил за стол.

– Быстро вы управились, – заметила Женя, оглядываясь. Никаких внешних перемен, какие могли бы произойти после обыска, она не заметила, – Как все прошло?

– Я не вызывал полицию, – сказал он, глядя на нее виновато из-под густых черных бровей.

– В смысле? А где же труп?

– Какой труп? – Он впился взглядом ей прямо в глаза, словно проверяя их на прочность.

– Так… Понимаю… – сказала она, ничего, однако, не понимая. С одной стороны, она была даже как-то рада, что отель не осквернен полицейскими процедурами, с другой, поглядывала на Георгия с опаской. Что он придумал? Куда дел труп?

– Никакого трупа не было.

– Да поняла я. И все же? Он по-прежнему в морозилке?

– Там куры, – сказал он, стараясь придать своему лицу выражение искренности.

– Да помню я!

– Ты можешь спокойно пойти в свою комнату, – уже более миролюбиво произнес он. – А где твоя приятельница?

– Она поехала к матери, будет у нее ночевать, – не моргнув глазом, ответила Женя.

– Что ж, хорошо. Может, чаю? Ты не голодная? Могу приготовить омлет с брынзой.

– Пока нет. Но все нормально, да? – на всякий случай спросила она.

– Да, все прекрасно.

– Ну и славно.

Женя поднялась к себе, заперлась, легла на кровать, расслабилась и закрыла глаза. Подумала о том, что еще недавно на этой же кровати отдыхала после веселой попойки с Вели или кем-то другим Алла Костюкевич. Женщина легкая, веселая, обаятельная, красивая, эффектная, умница (раз бизнес свой был), увлекающаяся (если вспомнить ее «золотые пирамиды»), любвеобильная, страстная… Русская женщина, приехавшая в Варну погулять, насладиться всеми прелестями морского курорта.

А ведь она точно выиграла в лотерею. И Вели об этом знал. Он мог, увидев на чужом билете волшебный ровный ряд всего лишь из пяти протертых цифр, суливший счастье в объеме двухсот тысяч левов – по сути, ста тысяч евро, – сойти с ума и, потеряв голову, решить для себя разом все свои жизненные проблемы. Проследив за Аллой, в красной сумочке которой и находился счастливый билет, он забрался на балкон, где она загорала, удушил ее, забрал пачку билетов, среди которых был и тот самый, и вернулся обратно к себе домой, где у него, собственно говоря, от переполнявших его чувств и разорвалось сердце! Интересно, и где теперь этот билет?

Хотя вопросов много. Спрашивается, почему она «загорала» на балконе чужого номера, принадлежащего Татьяне Жирновой, так быстро свинтившей из отеля, причем примерно тогда же, когда и была убита Алла? Может, Алла пришла в гости в номер к Татьяне, женщины поговорили, может, выпили, и Алла рассказала ей о своем выигрыше, может, даже попросила ее отправиться вместе с ней в Софию за деньгами. А за это пообещала ей подарить несколько других своих билетов, с маленькими выигрышами в пять, десять или пятнадцать левов? Почему бы и нет? Да, может, оно все и было так, но тогда каким боком к этой истории находится Вели с его разорвавшимся сердцем? Будь он жив и здоров, о его роли в этой истории и вовсе можно было бы забыть. Но он умер! Значит, все-таки произошло что-то в его жизни, да еще к тому же чуть ли не в тот вечер, когда они выпивали вместе с Аллой. Совпадение?

Теперь – массажист Ради. Он тоже плотно общался с Аллой, после чего ее удушили, а сам Ради теперь прячется у себя дома и никому не открывает. Может, Вели вовсе ни при чем, и билет украл у Аллы Ради, а ее саму удушил? Или же поручил это Вели, пообещав ему за это заплатить приличную сумму?

Кто знает? Вроде все говорят о Вели как о добродушном старике-выпивохе. Но мозги-то он все пропил, а вдруг согласился подзаработать, забрался на балкон, где отдыхала Алла, да и схватил ее руками за горло? А когда пришел к Ради за деньгами за выполненную работу, тот сказал, что вообще видит его первый раз. Вот у старика и не выдержало сердце.